очаг поражения головного мозга

Весь второй семестр 1-го курса я добросовестно тупил, сдавая и пересдавая многократно вышку, физику и другие необязательные предметы.
А по обязательному предмету, как все догадались, это была история КПСС, мне захотелось получить автомат. Для этого требовалось занять место в десятке в институтской олимпиаде.
Как сейчас помню, первый вопрос там был «назовите партийные клички Владимира Ильича Ленина». Участие в соревновании считалось анонимным, поэтому наученный анекдотами и плюраризмом студенческий народ не ограничивал себя в полёте фантазий. Лысый, Вовка-Морковка, Картавый. И это я ещё выбрал самые приличные.
В итоге, я занял седьмое место и злостный коммунист – заведующий кафедрой, скрипя большевицким сердцем, вывел в моей зачётке, полной трояков, первый «отл».     
Потом настало лето. Нашу группу послали. На практику. В НПО «Автоматика», крупнейшее на тот момент сборище компьютерщиков города Омска.
Тогда уже нас, мужиков, стало ещё меньше. Каждого третьего забрили в армию, и нас осталось двое.
Как сейчас помню, сидим мы вдвоём у руководства отделением и входит без стука мужичок и, хитро улыбаясь, говорит: «мои девочки просили взять мальчика»
И я сразу же вызвался добровольцем.
В итоге практиковаться в том секторе (именно так называлась часть отдела внутри отделения НПО) мне и окружающим так понравилось, что меня там оставили трудиться на пол-ставки оператором ЭВМ.
Со сторожей я, ради работы по специальности, уволился. Хоть и потерял в зряплате, на новом месте мне платили 65 рублей (-13% подоходных, +15% северных), об этом я не жалел ни минуты.
Именно в этом секторе меня научили программировать. Причем сделали это быстро, до наступления 1-го семестра 2-го курса. Система подготовки молодых кадров там была налажена на высшем уровне. Там я познакомился с другими студентами, прошедшими эту же школу. Одним из них был Олег Шуркус.
Занималось отделение, куда я попал, разработкой автоматизированных систем для атомной энергетики. Про Чернобыль слышали? Мы, кстати, здесь не при чем.         
Тогда на НПО использовались большие машины, типа СМ2М, СМ1210. На них же я первый раз сыграл в компьютерную игру. Называлась она чисто по-русски: стакан. Эта реализация идеи Пажитнова сейчас более известна как «тетрис».
Понятное дело, что мы с друзьями-коллегами-студентами до ночи пропадали на ВЦ. По вечерам там было больше свободного для нас машинного времени.
До деканата доползли слухи о моём прогрессе в области программирования, и замдекана Вася Зубакин позвал меня в проект по разработки софта. Делали систему на машинах ЕС ЭВМ на фортране. Не помню уже для чего, что-то там связанное с опросами и тестированием населения. Даже заплатили какие-то деньги, уже не помню сколько.
Одной работой дело в НПО не ограничивалось. Здесь я начал участвовать в футбольных состязаниях, как во внутренних, так и на уровне города. А перед новым годом меня, как самого высокого, статного и не заикающегося, позвали быть Дед Морозом для детей нашего атомного отделения. Выделили машину со снеговиком-водителем, снегурочку, зайчика-фотографа и мы целый вечер катались, пугая детей хорошо-поставленными голосами помноженными на отвратительный слух.
Что касается футбола, то я ещё успевал поигрывать в факультетских и институтских командах.   
Соответственно, занятий я прогуливал больше, чем посещал.
Вот так, в 1988 году я понял своё предназначение в этой жизни. И это был не футбол, если чё.