очаг поражения головного мозга

Периодически и регулярно у меня случается приступ известной блохерской болезни именуемой то кризисом жанра, то ступором мыслей, то дебилоидным кретинизмом. В зависимости от уровня интернет-зависимости и количества принятого на грудь спиртного.

Я сейчас про то, когда сидишь и мучительно напрягаешь последнюю извилину в поисках незаношенной мысли, дабы перенести её в свой самый великий пост всех времён и народов, и не знаешь из какого пальца эту самую мысль высосать.

Обычно я борюсь с этим проявлением комплекса неполноценности, недоразвитости и ущербности посредством похода в ближайшую книгопродажную торговую точку. И чем больше размер этой геометрической константы, тем быстрее поддаётся лечению моё болезненное самолюбие.

Бредя среди завалов и развалов типографской промышленности я в очередной раз убеждаюсь, что отношусь к той лучшей, но вероятно малой части населения государства, не удостоившей внимания и не загрузившей работой многочисленные издательства этой страны.

Полистывая отрыжки интеллектуального рабства, спрятанные под аляповатые обложки с оригинальными псевдонимами, моё ущемлённое эго восстаёт духом подобно утреннему подъёму фаллической мышцы двадцатилетнего отпрыска.

Главное здесь вовремя остановиться и не давать простора фантазии и воображению. Которые тут же, на пике воодушевления, несут в мозг информацию о том, что когда-то, и возможно скоро, здесь может появиться точно такое же, пышещее свежестью офсетной печати, гордо украшенное моими незамысловатыми инициалами.

Потом мысли скатываются ниже, представляя увеличивший этот хламник и в целом мировую энтропию, тираж моего бессмертного произведения.       

Тут же начинают мучить предположения, очень высоко-вероятностные, что забегая сюда в лабаз, после факта выхода в свет своего творения, я каждый раз буду обнаруживать его стопку всё той же величины. А то и большей. В виду того, что некоторым, особо активным борцам за чистоту русского слова, не удалось определить место моей книги среди своей туалетной бумаги, и они, быстро роняя по дороге продукты метаболизма, воспользовавшись законом о защите прав потребителя, вернули некачественный товар обратно.

К тому же я хорошо знаю, что происходит с теми экземплярами хреножественных художественных пылесборников, если таковые пролежат год и более на полке дорогого магазина. Их потом берут и увозят в мой любимый павильон просроченных книг. Где потом они кончают жизнь на костре, обогревая бомжей, и этим принося единственную пользу человечеству продают за 20 рублей.

UPD1. Чуть не забыл! Доброе утро, дорогие бывшие и будущие писатели/писательницы!