Меган и Питер в хирургической резиновой одежде стоят около голого трупа на операционном столе. Тело трупа укрыто простынкой.
М: у нас есть первая зацепка. Под ногтями правой руки мертвеца обнаружена баклажановая пигментация.
П: мне бабки у подъезда сказали, что у покойного был единственный афроамериканский друг. Поехали к нему, будем брать.
Джип Меган и Питера въезжает в гетто. Судебные медики пешком поднимаются на 13-ый этаж и стучатся в занавеску на двери.
К ним выходит собственной персоной афроамериканский друг.
АД: фак ли надо, грёбанные копы, фак вам в сраку!?
П: ты обвиняешься в убийстве, гражданин небелой наружности!
М: под ногтями правой руки трупа обнаружены следы твоего эпидермиса трёхдневной давности.
АД: ну да, 3 дня назад я пил пиво с тогда ещё живым этим грёбанным трупом, но я его не убивал! У меня было сто причин замочить этого грёбанного трупа, но я его не убивал.
М: что за причины?
АД: как известно труп отвратительно учился в колледже и три раза оставался на второй год. И все 3 года подряд на выпускной он лишал девственности мою сестру, фак его в сраку!
П: одну и ту же? В разные места, что ли?
АД: нет, у меня было более трёх сестёр
М: какие ещё у тебя существовали мотивы для убийства?
АД: мы играли вместе в водное поле и труп постоянно издевался надо мной. Он подкладывал мне в плавки свинцовые подгузники, фак ему в глотку! Из-за их тяжести я не мог плавать и поэтому бегал за мячом по дну. В итоге, я лишился свойственного всем ватерполистам плоскостопия и меня забрали в армию, фак ему в портянку!
П: только и всего?
АД: нет! Когда я вернулся из армии, я продал оставшийся по наследству дом и купил на все деньги шикарную тачку. А труп попросил покататься на ней и разбил её вдребезги, фак ему в кривые руки и косые глаза!
М: ну что, Питер, берём подозреваемого и везёт в околоток?
П: нет, Мег, так не пойдёт! Нас тут же обвинят в неполиткорректности и в нетолерантности! Ладно был бы я негром преклонных годов или у тебя была бы чёрная, как лицо шахтёра, жопа. А так получается, единственный афроамериканец в рассказе и отрицательный персонаж? И чём тогда автору писать ещё 18 страниц? Ладно были бы разрешены пытки или суд линча, то могли бы быть запоминающиеся и душераздирающие сцены. А так что? Тягомотина судебного разбирательства и пиздежь адвокатов? Какие у нас ещё есть версии?
Journal information