Прогрессирующий склероз даёт о себе знать. Поэтому, мобилизовав остатки серого вещества, я начинаю вспоминать про время, пришедшееся для меня на получение первого (и последнего пока) высшего образования.
Многие имена, упомянутые в изложении череды событий, не скажут вам абсолютно ни о чём. Можно даже не пытаться их как-то анализировать и идентифицировать. Это мои зарубки на память.
1985
Известно, что я родился 13-го в пятницу заторможенным в развитии чадом. Членораздельно говорить начал только в 3 года, читать в 10 лет, а грамотно писать я не умею до сих пор.
По этой причине родители отдали меня в первый класс почти с 8-ми лет, чтобы я не так дебильно выглядел среди сверстников.
Поэтому, почти в 18, а именно в 1985-ом году, в самый разгар антиалкогольной компании, я закончил школу. На второй день после трезвого выпускного я, со своим друганом Толяном Сурковым вылетел в Питер, дабы поступить в военно-инженерный институт имени Можайского. Имея багаж из побед на областных и районных олимпиадах по математике и физике, аттестаты с 2-3 четвёрками, мы, не без основания, надеялись поступить.
Прибыли мы в расположении воинской части раньше всех, поэтому сразу нас в палатки не заселили и мы несколько дней шарахались по Питеру.
Однако, сразу опосля дислокации в военизированный лагерь для абитуры, мечты стать офицером советской армии у нас моментально развеялись. Виной этому не многокилометровые кроссы под «Комарово» и «Кони в яблоках», столь необходимые для будущего советской космонавтики. А то, что готовили прежде всего строевых командиров.
Для нас это показалось странным и мы, успешно сдав несколько тестов, подали таки документы на развод с армией.
После импровизированной демобилизации, мы ещё дёрнулись в ЛИАП (ленинградский институт авиационного приборостроения), но там у нас не хватило документов. Поэтому, купив на остаток денег пару билетов в плацкарт, мы прикатили, к вящему удивлению знакомых и недовольству родителей, обратно в Омск.
Там мы поступили в местный политех, без всяких проблем, после двух экзаменов. А 1-го сентября, как положено порядочным студентам, всех нас отправили на картошку.
По возвращению с сельскохозяйственных плантаций, 1-го октября, меня ждала путёвка в военкомат. Стоит напомнить, что в армии тогда не служили только дефективные, а не наоборот, как сейчас. И, к слову о волонтерах (хотя тогда вообще не знали такого слова), многие даже писали заявления добровольцами в Афган, выполнять интернациональный долг, невозвращённый кем-то кому-то и когда-то. Правда, был один нюанс, у афганцев была отдельная льготная очередь на получение жилья.
Вот и в октябре мне тоже поучиться не удалось, зачем что-то учить, если за 2 года забудется?
Тогда, после 3-х дневного пребывания на сборном пункте, меня в составе команды 400А увезли поездом Омск – Нск в столицу Сибири.
1-го ноября меня встретила красно-кирпичная казарма дореволюционной постройки 17-го военного городка. На стене которой висел плакат с портретом Горбачёва без родимого пятна и с текстом мартовского пленума ЦК КПСС про открытие перестройки.
А за окном шёл снег и рота красноармейцев…
Journal information