shchukin-vlad.ru

После того как мой телевизорный завод накрылся медным конверсионным тазом, началась моя новая эпоха пьянства и алкоголизма на нефтепродуктовой трубе.

Потому как конкурировать с нефтяниками в питейном вопросе, как было выявлено мною экспериментальным путём, могут только артисты больших и маленьких театров. Поэтому этим четырём годам моей работы я и посвящаю отдельную главу.

Но прежде чем перейти к описанию вдыхания бензиновых паров, хочу вспомнить один случай, который произошёл примерно в то же время и был никак не связан с работой.

Была зима, ехал я в гости, рассчитывая, в том числе, и на женскую компанию. В кармане моего, длинного как шинель, и теплого, как тулуп, пуховика (помню как сейчас, он был двух-сторонний, синий снаружи и красный изнутри; ну, и наоборот), грелась бутылка шампанского, а в крови гулял свежепринятый этиловый спирт.

И вот тогда, когда я уже пребывал в здании, являющимся пунктом моего назначения, поднимаясь по лестнице, я оступился (или подскользнулся) и упал на бетонную поверхность как раз карманом с зажигательной жидкостью.

Бутылка не выдержала напор молодого и дурного тела и разбилась.

И вот я, под шафе, на тридцати градусном сибирском морозе, возвращаюсь домой в мокром в очень интересном месте, наряде.

Только аромат МКШВ не позволял сделать неправильный вывод о природе происхождения этого самого пятна.  

Ну так вот, возвращаясь к теме главы.

Новое моё место работы было примечательно, по мимо всего прочего, ещё и тем, что генеральный там носил фамилию Хрычёв, а главный инженер был Хренов.

И там празднование очередного дня рождения коллеги, и это было в порядке вещей, начиналось с торжественного обеда в кругу одно-отдельников и заканчивалось развозом несгибаемых тел последним дежурным автобусом (предприятие было почти за чертой города).

Соответственно, так как смысл нашей производственной активности заключался в поддержки уходящего в даль сибирской низменности магистрального трубопровода, то половину времени я проводил в разъездах Омск – Новосибирск – Кемерово и обратно.

Ездили в большинстве случаев командой.

И вот скажите, что ещё делать группе лиц мужского рода в посёлке Сокур Мошковского района Новосибирской области в свободное от работы время? Конечно же, потреблять продукцию тогда ещё живого завода ВИНАП, первого в Сибири освоившего технологию водочных горлышек с пластмассовым презервативом предохранителем.

Как говаривал в то время один умудрённый жизненным опытом коллега, а по совместительству и мой собутыльник: посидеть и душевно поговорить с человеком - это то немногое, что осталось хорошего в нашей жизни.

А начиналось всё обычно с купе поезда. Впрочем, там и заканчивалось. Но уже на обратном пути.

Начальник мой (земля ему ныне пухом) любил запевать водку молоком.

Садились мы с ним бывало в вагон и, если ехали из дома, он доставал свежеиспеченную закусь, полторалитровой пузырь молока и литр водки.

И всё это уничтожалось в два горла ещё до въезда в татарские болота.

Однажды мы ехали большой командой и после традиционного вечерне-ночного возлияния я утром не смог встать со своей (в смысле, на какой уснул) нижней полки.

И не по причине своего нестояния и нездоровья, а потому что мои ноги обнаружили внизу вместо пола что-то живое, дышащее и храпящее крепким перегаром.

Это был главный инженер, человек немаленьких размеров, Хренов.

Но самое страшное случилось когда я ехал один по тому же маршруту, на том же поезде, и попал в купе к артистам. Толи симфонического оркестра, толи академического хора.

Помню, это было в октябре, в день накануне моего дня рождения, поэтому часть тостов была за меня.

Так вот, проснувшись утром, при подъезде к месту пребывания, я увидел, что остальной народ ещё и не ложился.

Ничего не помнящий, спросил, чисто из того же академического интереса, во сколько я вчера отрубился. Получил ответ: после того, как кончилась водка, самогон и достали спирт.

Вот так, в зависимости от того, куда забрасывала командировочная судьба, пилось разное.

В Москве была Анисовая от Кристалла.

В Уфе Белебеевская.

В Самаре Родник.

Как уже становится очевидно, моя алкогольная привязанность непосредственно связана с исполнением супружеской обязанности трудовой повинности. С этим безуспешно пытались бороться почти все мои супружницы, вместо того, чтобы сотрудничать.

Одна из моих жён предсказывала мне скорую гибель, как большинству моих родственников по отцовской линии, на дне водочной бутылки.

Однако настал август 1998 года. Месяц, который стал одним из поворотных (или переворотных) в моей жизни.

Но об этом в следующей главе.